Название: Сорок девятый эпизод
Автор: AkaiRichie
Бета: K.Joker
Фандом: D. Gray Man
Пейринг: Лавллен
Жанр: ангст, романтика
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Хошино Катсура
Вид: Slash
Размещение: со всеми вопросами пожалуйте сюда - 461635087
Описание: Когда мы будем одни, в комнате объятой лунным светом, ты услышишь голос. Слушай внимательно - так звучит твоя Душа.
От автора: посвящается Graf_Yu
Глава 1. Безмолвные строки
Тихий шорох страниц.
Вдох…выдох...
Звук графита, скользящего по бумаге. Шурх! Шурх!
Вдох…
Карандаш слегка касается бумаги и аккуратно выводит ровные буквы, которые тут же, примыкая одна к другой, собираются в слова.
«Для личности историка важно несколько вещей: внимательность, терпение, объективность, сдержанность и полное отсутствие эмоций. Ничего кроме истории. Для меня, наследника историка, эти правила, как хлеб насущий. Сорок восемь раз я исполнял их без пререканий, и более миллиона раз слышал от Панды. Эти слова до того въелись в сознание, что уже составляют меня самого, будто весь я пропитан ими насквозь, будто все помыслы и действия проходят через фильтр этих правил.
«Жизнь и вся сущность историка посвящена только истории». Так всегда говорил Панда, и я, как мог, старался вникнуть в смысл этой фразы, соответствовать ей. Я был уверен в этих словах все сорок восемь эпизодов своей жизни. И каждый раз, начиная историю новой войны, я менял имя, но оставался все тем же наследником историка, непоколебимо идущим к цели. Каждая война, историю которой мы писали, была словно новый эпизод в моей жизни. И вот теперь меня зовут Лави, идет мой сорок девятый эпизод. Мы с Пандой теперь пишем историю необычной войны. Теперь все как то непривычно и необычно. Сорок девятый я, сорок девятый эпизод моей жизни. Это так не похоже на то, что было раньше. В этой войне нет четкой границы между добром и злом, и никто, даже Панда, не может предугадать её исход. Нои… Экзорцисты... Святая война длится уже многие тысячелетия. Думаю, именно она решит то, стану ли я достойным историком. Или уже решила?
Ведь участие в Святой войне и знакомство с экзорцистами что-то всколыхнули во мне. Словно чувства, дремавшие под покровом железных правил, стали пробуждаться и вырываться из плена. Это невозможно описать словами — то, что происходит у меня в душе. Война, с её постоянными сражениями, опасными заданиями и страхом за свою жизнь и жизнь близких людей, открыла мне некоторые ценности. Дружба, товарищество, преданность — слова, занимавшие не первое место в моей жизни, теперь звучат для меня по — иному. Теперь я сражаюсь во имя этого.
Кроме того Святая война не единственное сражение в моей жизни. Сейчас все: и моя душа, и сердце, и сознание — одно поле боя. И этот бой только начался. И в этом бою участвую не только я. Исход его, очевидно, будет, зависеть от некоторого человека, того, кто неожиданно стал значить для меня больше чем кто-либо в Ордене».
Карандаш замер над листком бумаги, словно переводя дыхание, и вновь принялся выводить строчки, движимый легкой рукой, скрытой в темноте.
«До сих пор удивляюсь, как первая встреча с Алленом Уолкером (иногда мне кажется, что это имя слишком простое для него) не произвела на меня особого впечатления. Теперь же я смело могу заявить, что удивительнее человека я прежде не встречал. Да и что скрывать, такого интереса, как к нему, я не проявлял ни к кому за всю свою сознательную жизнь. Для пятнадцатилетнего парня, Аллен необычайно смел и самоотвержен. Порой думаешь, откуда у него, только силы берутся. Он постоянно движется вперед к какой-то цели, неустанно и упорно. Что им движет? К сожалению, я не так много знаю о его прошлом. И даже некоторые хитрости моего мозга, позволяющие мне читать людей как открытую книгу, бессильны перед ним.
Что кроется в его улыбке, так часто трогавшей его губы?
Что за бремя он несет на своих плечах?
Может весь мой интерес к нему заключается в поиске ответов на эти вопросы? Тогда почему, после всей этой истории с Алленом в Азии, мне кажется, что во мне что-то изменилось? Или я ошибаюсь...?
Карандаш вновь замер. Невидимая улыбка скользнула по лицу младшего историка и тут же исчезла. Но даже если бы она задержалась еще ненадолго, на бумаге её все равно нельзя оставить, поэтому звук графита снова ворвался в тишину.
Что-то мне подсказывает, что мой сорок девятый эпизод будет сильно отличаться от предыдущих. В душе теперь нечто новое, чистое, словно родниковая вода. Это «нечто» струится по моему телу и сейчас. Это непривычно, но приятно до жути. Я ни много знаю о чувствах. Нет, не так! Я ни много знал о чувствах и думал, что живу. Сейчас понимаю, что это была не жизнь!
Ведь она только начинается…
Младший историк, Лави. Понедельник, 22 июня.
Карандаш покорно лег на лист. Тетрадь бесшумно закрылась. Все обратилось в тишину.
Выдох…[J][/J]